Квантовые компьютеры сегодня звучат как технология будущего — дорогие лаборатории, сверхпроводники, вычисления, которые невозможно повторить на обычных машинах. Но их история началась не с гигантских корпораций и не с кремниевых чипов, а с небольших экспериментов в университетских лабораториях 1980-х годов. Именно за эти эксперименты в 2025 году Нобелевскую премию по физике получили Джон Кларк, Мишель Деворе и Джон Мартиннис.

Их открытия не просто расширили понимание квантовой механики — они сделали возможным переход от теории к инженерной практике. То, что когда-то казалось чистой математикой, превратилось в основу для вычислительных систем нового поколения.

Как квант стал инженерной задачей

В середине XX века физики считали, что квантовые эффекты проявляются только на уровне атомов и электронов. Всё, что больше — слишком «шумное» и хаотичное для тонких явлений вроде суперпозиции и туннелирования. Но Кларк, Деворе и Мартиннис пошли против общепринятого мнения. Они начали исследовать, как эти эффекты ведут себя в электрических схемах, где ток течёт не по одной частице, а миллиардами.

Именно тогда они впервые зафиксировали квантовое туннелирование в макроскопических системах. Это явление, когда частица «проскакивает» через барьер, который, казалось бы, невозможно преодолеть. Их эксперименты доказали, что квантовые процессы можно контролировать — и даже использовать в схемах, которые человек способен собрать.

Так появилась новая область — сверхпроводящие квантовые цепи. Позже именно на этом принципе были построены первые кубиты — базовые элементы квантовых компьютеров. Без этих работ ни Google Quantum, ни IBM Q, ни другие проекты просто не смогли бы существовать.

От лаборатории к вычислительным системам будущего

Каждое открытие имеет момент, когда теория становится инструментом. Для квантовой физики таким моментом стали эксперименты трёх лауреатов. Они показали, что «странности» микромира можно стабилизировать и измерять. То, что раньше существовало только в формулах Шрёдингера, стало схемой с проводами, резисторами и сверхпроводниками.

Позже наработки Кларка, Деворе и Мартинниса использовали для создания первых управляемых кубитов. Мартиннис, к примеру, возглавлял квантовую лабораторию Google, где в 2019 году был продемонстрирован феномен квантового превосходства — момент, когда квантовый компьютер выполнил задачу, недостижимую для обычного суперкомпьютера.

Именно поэтому Нобелевский комитет отметил не конкретное устройство, а вклад, сделавший технологию возможной. Это редкий случай, когда награда присуждается не за «результат», а за фундамент, на котором этот результат стал возможен.

Почему открытие остаётся актуальным спустя десятилетия

На первый взгляд, Нобелевская премия 2025 года — признание заслуг прошлого. Но суть в другом: работы лауреатов до сих пор формируют будущее. Всё развитие квантовой техники — от процессоров до сенсоров — опирается на принципы, открытые ими.

Современные квантовые компьютеры используют сверхпроводящие цепи для хранения и обработки информации. Чем стабильнее квантовое состояние, тем точнее вычисления. А значит, то, что было найдено 40 лет назад, остаётся актуальным и сегодня. Более того, эти принципы находят применение за пределами вычислений — например, в квантовой криптографии и квантовых датчиках, способных измерять величины с точностью, недостижимой обычными приборами.

Именно поэтому премия выглядит не как «ретроспектива», а как сигнал: фундаментальная наука снова опережает технологии. Работы трёх физиков показывают, что путь от идеи до продукта может занимать десятилетия, но он всегда начинается с простого вопроса: «А что, если?»

Что дальше ждёт квантовую науку

Сегодня квантовые компьютеры находятся примерно там же, где персональные компьютеры были в 1970-х. Они ещё громоздкие, дорогие и требуют особых условий. Но направление уже ясно: коммерческие компании, университеты и государственные лаборатории по всему миру соревнуются в стабильности кубитов и масштабировании вычислений.

Исследования, начатые Кларком, Деворе и Мартиннисом, открыли путь к новой логике вычислений — где бит может быть не только «0» или «1», но и чем-то между. Это не просто ускорение процессов, а другой принцип мышления: параллельное, вероятностное, нелинейное.

Именно поэтому присуждение Нобелевской премии за работы 1980-х воспринимается как напоминание: фундаментальная физика — не абстракция. Она задаёт архитектуру будущего.

Когда через несколько лет квантовые компьютеры начнут решать реальные задачи — от оптимизации логистики до моделирования молекул, — мы будем вспоминать эти эксперименты как момент, когда квант перестал быть загадкой и стал инструментом.

А пока остаётся признать: путь к технологическим прорывам начинается не с корпораций, а с людей, которые однажды решают проверить невозможное.